Сказку о Золушке все знают с самого детства. Злая мачеха, фея-крёстная, карета из тыквы, хрустальная туфелька — образы этой сказки очень ярки. В японском фольклоре тоже есть своя Золушка. В истории госпожи Киссё нет ни мачехи, ни феи, ни кареты, а вместо туфельки — традиционная японская обувь. Зато есть непосредственное участие божества и влюблённость одного реального императора. Но, несмотря на различия в деталях, это всё та же история о Золушке, только с особенным японским колоритом.
Золушка во всём мире и в Японии
История о Золушке, пожалуй, один из самых популярных «бродячих сюжетов». На данный момент известно более тысячи его интерпретаций! Самая древняя из тех, что были записаны и дошли до нас, датируется V веком до нашей эры и появилась в Древнем Египте. Также известны «Золушки» из Китая, Индии, стран Африки, Океании и так далее. В русском фольклоре на этом сюжете основывается сказка про падчерицу, мачеху и волшебную корову «Крошечка-Хаврошечка». Хотя на первый взгляд она мало напоминает «Золушку», если знать, что во многих версиях «Золушки» главной героине в трудную минуту помогает овца или корова (которая, кстати, является воплощением матери героини), всё встаёт на свои места. Так или иначе, наиболее известной в России является европейская сказка, записанная Шарлем Перро в XVII веке и братьями Гримм в XIX веке.
С обеими этими версиями европейской сказки японцы познакомились в эпоху Мэйдзи (1868—1912 гг.), когда Япония, после более чем 200-летнего периода самоизоляции, наконец-то открылась миру. Только до конца этого периода в Японии появилось 6 переводов и адаптаций обоих текстов. Первым из них стал перевод, опубликованный в 1886 году в газете «Юбин хоти симбун» под нехитрым названием «Синдерелла» (имя Золушки в английском языке). К сожалению, до наших дней он не дошёл. Второй же перевод («Чудесная судьба Синдереллы») можно прочитать и сегодня, а появился он всего через год, в 1887 году. В третьем переводе («Чудесная барышня») случилась забавная ошибка: принц здесь вместо бала устраивает турнир по игре в мяч. Видимо, переводчик просто запутался в омонимах и понял слово ball не как «бал», а как «мяч».
Некоторые из этих переводов близки к оригинальным текстам, а некоторые представляют из себя скорее адаптацию. Самую большую работу по адаптированию проделал литератор и режиссёр Цубоути Сёё, выпустив в 1900 году «Повесть об О-син». Именно «Повесть об О-син» стала самой популярной версией «Золушки» в Японии первой половины XX века. Имя главной героини О-син напоминает типичное имя средневековой японской девушки и образовано следующим образом: «О» — префикс, «син» — часть из «Синдерелла», записанная иероглифом 辛 «горький/тяжёлый». На этом адаптация под японские реалии не заканчивается: вместо феи здесь буддийская богиня Бэнтэн, вместо платья — прекрасное шёлковое кимоно, а вместо туфельки — складной веер. «Испытание туфелькой» (а здесь, получается, веером) заключается в том, чтобы девушка сказала, какой узор находится на веере, увидев его лишь в сложенном состоянии.
Как итог, японцы полюбили европейскую сказку и создали множество манги, несколько аниме и песен по её мотивам. В японском фольклоре этот сюжет также представлен в сказаниях «Дева Ханаё» и «Девушка с чашей на голове» и сказке про волшебное кимоно Убакава (там же активное участие принимает и Баба-яга японского фольклора — ёкай ямауба). Все они, как и русская «Крошечка-Хаврошечка», похожи на «Золушку» довольно-таки отдалённо, и нужно либо быть специалистом по фольклору, либо обладать достаточным «чутьём», чтобы распознать в них тот самый сюжет. Однако в этой статье мы хотели бы представить местную легенду префектуры Симане, в которой история о Золушке наоборот угадывается очень хорошо.
Сон императора, божественные башмачки и прекрасная незнакомка
Это произошло давным-давно — в период Нара (710—794 гг.). Император Конин почивал в своём дворце и во сне увидел Великое святилище Идзумо, из которого послышался голос, говоривший ему: «Возьми этот портрет и эти башмачки и отправляйся в регион Тюгоку. Там ты найдёшь красавицу, которую ещё свет не видывал». Когда император проснулся, он обнаружил у своего изголовья картину и башмачки, о которых говорил голос во сне. Император сначала удивился, но, когда посмотрел на картину, пришёл в настоящее изумление: на ней была изображена не просто девушка, а настоящее божество — настолько она была красива! Император велел своим слугам скорее собираться и отправляться в путь.
Каждый раз, когда императорские слуги приезжали в очередную провинцию, один из них громким голосом провозглашал: «В этом паланкине находятся благие свиток и башмачки. Тем женщинам, что придут поклониться им, будет великое счастье. Любой женщине, пожелавшей быть счастливой, дозволено приблизиться к ним». Когда женщины слышали это, они, обгоняя одна другую, бежали к чудесным реликвиям. Слуги упорно искали среди них ту самую, которая была изображена на портрете, но сколько бы они ни старались, красавица никак не находилась.
Наконец, слуги прибыли в местность Камиэнъя провинции Идзумо (сейчас это город Идзумо в префектуре Симане). Тогда как раз было время посадки риса, поэтому в полях собралось много народу. Императорский слуга направился к женщинам, работавшим в полях, и звучным голосом поведал им о чудесных картине и башмачках, приносящих счастье. И вновь перед паланкином собралась толпа, и вновь слуги принялись искать девушку с портрета, и вновь они никого не нашли. Уже казалось, что выполнить поручение императора невозможно, но тут они случайно взглянули на поле и увидели одну-единственную девушку, которая, в отличие от всех остальных, продолжала работать.
Желая разобраться, почему она вместе со всеми не пошла к паланкину, слуги спросили её: «Неужели ты не хочешь быть счастливой?» Девушка подняла запачканное лицо и ответила, не отложив работы: «Думаю, я, как и все, хочу быть счастливой. Но мне поручили работать, а значит, я не могу оставить своё дело даже ненадолго». Слуги продолжили задавать ей вопросы и узнали, что её отец рано скончался, и теперь, чтобы заботиться о больной матери, она работает в полях.
Слуги были до глубины души тронуты рассказом девушки, а потому решили дать ей денег. «Прими немного денег, хотя бы на лекарство для матери хватит», — сказали они и протянули ей бумажный свёрток. Девушка вытерла грязь с лица, низко поклонилась и поблагодарила добросердечных слуг. В этот момент слуги смогли разглядеть её лицо и поняли: это была та самая девушка, которую они искали! Слуги тут же отвели девушку в паланкин, рассказали ей о сне императора и начали надевать на неё башмачки, полученные от божества святилища Идзумо. Обувь села на её ножки идеально.
Император, получив весть о том, что девушку всё-таки нашли, необычайно обрадовался и повелел везти её в столицу, где встретил её с большим радушием. Вскоре она сменила имя и стала теперь зваться госпожой Киссё (吉祥姫 Киссё:-химэ), вышла замуж за императора и спустя какое-то время подарила ему ребёнка. Затем госпожа Киссё вернулась домой к своей больной матери (некоторые говорят, что болезнь настигла мать именно в этот момент истории), а император последовал за ней (по другой версии, она вернулась после смерти мужа).
После смерти госпожу Киссё стали называть Горин-сан, а похоронили её на территории храма Конгобу-дзи-Дайбо. В этой местности Горин-сан почитают до сих пор: однажды её даже просили ниспослать дождь. Дух Горин-сан внял мольбе, и на местной горе Оин действительно начался дождь. Кстати, некоторые говорят, что на вершине этой горы покоится сам император Конин или по крайней мере знать, которая сопровождала госпожу Киссё. Впрочем, всё это — лишь красивая легенда, и неизвестно не только, кем была госпожа Киссё, но и даже то, существовала ли она на самом деле.
Ещё одна «японская Золушка»
История о госпоже Киссё — это фольклор исключительно префектуры Симане, и за её пределами — как во всём мире, так и даже в самой Японии — она практически неизвестна. На русском языке, например, мы рассказываем её впервые. С другой стороны, когда говорят о «японской Золушке» несравненно чаще имеют в виду главную героиню «Повести о прекрасной Отикубо». Это произведение вышло из-под пера неизвестного автора в X веке и оказало весомое влияние на дальнейшее развитие японской литературы.
По сюжету, один средний государственный советник имел множество дочерей, среди которых была и нелюбимая Отикубо. Её мать давно умерла, и теперь он жил с другой женщиной, которая так же крепко невзлюбила падчерицу. Она поселила её в тесной каморке (отсюда и имя героини, поскольку «каморка» по-японски — это и есть 落窪 отикубо) и заставляла выполнять тяжёлую работу по дому. Отикубо же была кроткой и умелой, даже на кото умела играть.
Однажды Отикубо познакомилась с молодым человеком — младшим начальником Левой гвардии Митиёри. Сперва он пожалел девушку, но со временем он проникся к ней настоящей любовью. Митиёри начал посылать ей письма со стихами, а вскоре и сам тайно пришёл её навестить. Мачеха же, обнаружив одно из писем, вознамерилась помешать их браку. Она даже пыталась как можно скорее выдать Отикубо за престарелого дядюшку, но того в ответственный момент хватил понос, и сватовство сорвалось. В конце концов у мачехи ничего не вышло, Митиёри забрал Отикубо в свой дом, и они стали жить счастливо. Митиёри также отомстил мачехе его возлюбленной, но, когда дела у семьи Отикубо начали идти плохо, добросердечная Отикубо убедила Митиёри помочь им. В конце отец Отикубо понял, что вёл себя неправильно по отношению к дочери, и даже злобная мачеха смягчилась.
Хотя сюжет здесь кажется вполне знакомым, «Повесть о прекрасной Отикубо» — совсем не тоже самое, что европейская сказка или легенда о Киссё, поскольку она является не фольклором, а авторским произведением. «Повесть о прекрасной Отикубо» изобилует деталями, а персонажи здесь чётко прописаны — в русском переводе её объём превышает 300 страниц. Также сложно сказать, насколько сильно автор опирался на фольклорные мотивы, когда создавал это произведение, и опирался ли вообще.
Скрытая сила обуви
Нам хорошо известны такие элементы историй о Золушке, как «испытание туфелькой», притеснения со стороны мачехи и так далее. В действительности это всё — не сказочные элементы, а реальность: обычаи, связанные с обувью, например, есть по всей Японии.
Говорят, в префектуре Оита был обычай, по которому девушка дарила собственноручно сделанные деревянные сандалии гэта молодому человеку в ответ на ухаживания, и, если он их принимал, назначалась свадьба. В префектуре Кумамото невестке гэта дарил отец жениха, а в префектуре Нара семья жениха преподносила невесте соломенные сандалии дзори. В префектуре Кагосима был и такой обычай: молодожёны дарили друг другу обувь, и только когда они начинали выходить в ней в свет, общество признавало их брак.
Столько похожих обычаев в разных регионах не могут не заставить задуматься: а не сокрыта ли в обуви какая-то особенная сила? И действительно, японцы задолго до того, как познакомились с европейской сказкой о Золушке, верили, что обувь хранит в себе силу, связывающую людей друг с другом. Почему же?
Когда мы говорим о японской обуви (одно из японских слов, обозначающих обувь, — 履物 хакимоно), чаще всего на ум приходят гэта, однако гэта распространились среди простых людей не так давно — во второй половине периода Эдо (1603—1868 гг.). Само слово 履物 хакимоно раньше использовалось не только для обозначения обуви, но и для одежды, которую надевают на нижнюю часть тела. Сузило свой круг значений оно только в период Хэйан (794—1185 гг.). Приняв это во внимание, можно подумать, что вместо гэта была возможность преподнести, например, набедренную повязку, но на самом деле это не так, и есть причины, по которым дарили именно гэта.
Самые первые гэта (их называют тагэта) появились в период Яёй (300 год до н. э. — 300 год н. э.) и были обувью для сельскохозяйственных работ, но уже в период Кофун (300—538 гг.) в Японию из Китая проникла другая, более похожая на привычную нам форма гэта. Тогда гэта начали носить высшие слои общества, а также эту обувь стали использовать в ритуалах. В гробницах периода Кофун археологи находят каменные гэта, которые, по всей видимости, были не предметом носки, а погребальным инвентарём.
Если говорить о мифологии, то, по одной из версий, именно в гэта богиня Амэ-но удзумэ танцевала перед пещерой, куда удалилась богиня солнца Аматэрасу, чтобы выманить её оттуда. Подтверждается это отрывком из важнейшего памятника японской литературы VIII века, в котором содержатся жизнеописания богов, «Кодзики»: «Амэ-но-удзумэ-но микото, пустой котел у двери Небесного Скалистого Грота опрокинув, ногами [по нему] с грохотом колотя, в священную одержимость пришла». Гэта, будучи сделанными из дерева, при соприкосновении с твёрдой поверхностью издают характерный звук.
Также гэта использовали в некоторых магических ритуалах и гаданиях. Погоду предсказывали таким образом: сандалию подбрасывали ногой в воздух и смотрели на то, каким образом она упала. Если она падала подошвой вверх, то это сулило дождь, если же наоборот, то можно было ожидать ясную погоду. Кстати, сейчас в городе Фукуяма даже проводятся соревнования по подбрасыванию гэта, в основе которых лежит именно это гадание.
Интерес к гэта как к ритуальному предмету определённо был велик, а причина, по которой люди думали, что гэта обладают некой силой, вероятно, заключалась в том, что эта обувь плотно прилегает к телу.
Таким образом, как и у многих других народов, у японцев есть своя собственная Золушка (и даже не одна). Хотя сказка из далёкой Европы была хорошо воспринята в этой стране, о собственном фольклоре японцы также не забыли. Легенда о госпоже Киссё, бесспорно, является культурным наследием префектуры Симане и всей Японии. В ней находит своё отражение представление о том, что обувь может связывать влюблённых, которое проистекает из древней веры в её сакральное значение. В действительности сакральность обуви и её ритуальное надевание здесь даже важнее, чем само «испытание туфелькой» — подойдёт размер или нет. Потому что, упомянем-таки слона в комнате, традиционная японская обувь, в отличие от хрустальной туфельки, практически безразмерна и подходит любому.
Источники:
«Литературные изводы японской “Золушки” периода Мэйдзи», Л. М. Ермакова, 2018 год
