В Японии трепетно относятся к своей культуре. Обычаи, традиции и искусства, корнями уходящие в далёкое прошлое, тщательно оберегают от забвения: раз за разом они передаются представителям младших поколений и продолжают жить. Сложно представить, что при таком уровне вовлечённости у японцев может оставаться достаточно времени на что-то ещё. Тем не менее есть энтузиасты, посвятившие себя западной культуре. И не просто её изучению — защите.
Иногда такие японцы оказываются чуть ли не за полмира от родных краёв. Но пока их стремление развиваться и поддерживать экзотические для них традиции сильно, расстояние — не помеха.
Великобритания
Например, Камия Тэруки из префектуры Айти, чтобы совершенствовать свои навыки, отправился в далёкую Великобританию. Как основателю Японской ассоциации по возведению стен сухой кладки и самому опытному её члену ему ничего другого и не остаётся: только вернуться к мастерам, которые обучили его этому древнему английскому ремеслу десять лет назад. Тогда он был первым азиатом, приехавшим в Великобританию с этой целью.
Для многих мастеров по возведению стен сухой кладки (то есть каменных стен, элементы которых не скрепляются никакими связующими веществами) Соединённое Королевство — синоним этого ремесла в целом. И хотя исторические находки свидетельствуют о том, что стены сухой кладки были также в Европе, на Ближнем Востоке и в Северной Америке, некоторые наиболее древние из сохранившихся стен расположены на юге Англии, в графстве Корнуолл, и датируются 5000 г. до н.э. Всего в Великобритании 193 тысячи километров стен сухой кладки, но только 13% в хорошем состоянии.
Поэтому Камия хотел бы вернуться в Уэльс, где проходило его обучение, и заняться ремонтом местных стен. Но у него слишком мало времени для дела такого масштаба, ведь он посвятил себя двум не менее важным задачам: развитию своего дела, Kamiya Landscaping, и воспитанию нового поколения японских мастеров по возведению стен сухой кладки. Последним мастер надеется сохранить искусство кладки стен по-сухому, которое считает важной частью английской культуры, и вместе с тем вдохновить стремительно сокращающееся количество японских каменщиков исидзуми не давать национальному ремеслу кануть в Лету.
Камия сам занимался исидзуми до того, как в 2008 году переключился на английские техники кладки каменных стен по-сухому, поэтому не понаслышке знает, что происходит с японской традицией.
«В целом техники сухой кладки и исидзуми одинаковы, однако в Японии искусство исидзуми всё чаще считают опасным. В частных садах не используют таких больших камней, какие использовали бы для замков, но строителям все равно рекомендуют использовать при кладке ровные каменные блоки и даже бетон для скрепления частей стен. Это очень печально и означает, что мы теряем исидзуми», — говорит он.
Будущее английских стен сухой кладки тоже остаётся неопределённым. В 2019 году благотворительная организация The Heritage Crafts Association, которая поддерживает английские ремёсла, находящиеся под угрозой исчезновения, классифицировала искусство кладки каменных стен по-сухому как «в настоящее время жизнеспособное». Однако было отмечено, что мест, где можно практиковаться в этой технике, мало, и большая их часть — частные предприятия, ресурсы которых ограничены. А мастеров, владеющих этой техникой, в Соединённом Королевстве осталось менее 500 человек.
Камия состоит в этой организации на профессиональной основе. Сдав три квалификационных экзамена из четырёх возможных, он получил разрешение готовить учеников к проводимым в Англии экзаменам по возведению стен сухой кладки. Камия преподаёт на японском, чтобы разрушить языковой барьер между будущими каменщиками и их предметом изучения. За последние 5 лет мастеру удалось выпустить 50 учеников, которые успешно прошли экзамен.
«Экзаменаторы говорят, что мы с моими учениками невероятно тщательно подходим к работе. Думаю, это часть нашего национального характера, — утверждает он. — В процессе обучения я хвалю учеников за попытки уменьшить пробелы между камнями, чтобы готовое изделие было ещё красивее».
Камия использовал свои знания и навыки каменщика английской и японской традиций, чтобы разработать такую технику возведения каменных стен сухой кладки, которая выдержала бы землетрясения. Он поделился своим исследованием с английскими коллегами и надеется, что это вызовет интерес к кладке стен по-сухому и в Японии.
«Я впечатлён тем, как передают знания в Великобритании, — говорит Камия, — Япония не очень хороша в сохранении своих ремёсел — количество всех мастеров страны в целом сейчас сокращается — и британский подход может многому нас научить».
Коллега Камии, Васими Ёсинобу, разделяет это мнение и говорит, что хотел бы, чтобы в Японии искусство исидзуми было так же узнаваемо и оберегаемо, как в Англии — каменные стены сухой кладки.
Вьетнам
Лакировщица Андо Саэко — другая уроженка префектуры Айти, которая стремится уберечь от исчезновения искусство, покорившее её сердце. Выучившись у мастера по вьетнамскому лаку технике сон май, превратила лаковую роспись в дело своей жизни и в 1995 году переехала во Вьетнам.
Учитель передал Андо больше знаний о традиционном стиле росписи натуральным лаком сон та, нежели о синтетическом лаке, который называют нхат и который за последние два десятилетия стал довольно популярным. Если верить лакировщице, сейчас все производители лаковой продукции, а также многие художники (хотя здесь нельзя утверждать точно, поскольку художники часто предпочитают не делиться своими предпочтениями в материалах) используют этот синтетический лак. В результате складывается ошибочное впечатление о положении искусства сон май на сегодняшний день, и Андо надеется исправить ситуацию, применяя все свои знания и навыки, полученные за 20 лет практических исследований совместно с экспертами по лаку со всего мира.
«Картины сон май развились в вид искусства, признаваемый на мировом арт-рынке. В настоящее время во Вьетнаме есть множество художников, которые создают картины сон май, поэтому общество полагает, что этот вид искусства процветает и что у него большое будущее. Однако проверенные временем техники использования натурального лака вымирают, — рассказывает она. — Спрос на натуральный лак сон та недостаточно высокий для того, чтобы те фермеры, которые выращивают лаковые деревья, продолжали работу, и многие прекращают заниматься этим».
Живя в городе Хойан, расположенном в центре Вьетнама, Андо объясняет спад интереса к лаку сон та недостатком понимания того, каких великолепных результатов можно добиться с его помощью, а также нежеланием и неспособностью производителей и художников по лаку практиковаться в его использовании из-за нехватки времени или средств.
«Поскольку сон та — сельскохозяйственный продукт, каждый раз, когда мы приобретаем лак у мастера или фермера, он разный», — поясняет лакировщица, добавляя, что для того, чтобы научиться обращаться с этими различиями, уходят годы. В то же время синтетический лак позволяет людям без опыта создавать продукцию в короткие сроки. Также синтетический лак ценят за более светлый, по сравнению с натуральным, оттенок и лёгкость в применении.
Хоть Андо и признаёт, что «материал — это не самое важное в изобразительном искусстве» и что можно создавать прекрасные работы при помощи синтетического лака, она уверена, что с натуральным лаком можно добиться ещё более потрясающего результата. Мягкость сон та и необходимое для его высыхания время (которое дольше, чем, например, у японского лака уруси), позволяет нанести перед шлифовкой множество слоёв и воспроизвести на работе различные цвета и узоры. Кроме того, чрезвычайная прозрачность лака обеспечивает очень насыщенные цвета и глянцевость.
Лакировщица твёрдо убеждена, что чем больше она знает, тем более эффективно может использовать особенности сон та в своих работах. Поэтому она продолжает учиться, встречаясь с другими лакировщиками и художниками, а также посещая фермы, на которых выращиваются деревья для производства исключительно вьетнамского лака. Она даже сотрудничала с исследователями из таких японских учреждений, как университет Мэйдзи и художественный музей города Урасоэ из префектуры Окинава. По словам Андо, сравнивая сон та с другими лаками, она углубляет собственные знания о нём.
То, что лакировщица владеет японским, вьетнамским и английским, помогает ей преодолеть языковой барьер, который очень долго препятствовал обмену мнениями о лаках между Японией и Китаем и даже стал причиной некоторого недопонимания среди исследователей: из-за того, что во Вьетнам в больших объемах импортируется лак японских компаний, весь синтетический лак получил вьетнамское название сон нхат, что означает «японский лак». Если кто-то незнакомый с особенностями лакового искусства пытается перевести этот термин на японский язык, читатели думают, что речь идёт о традиционном японском натуральном лаке уруси.
Лакировщица не только учится сама, но и учит техникам сон та других. Как владелица небольшой мастерской она признаёт, что это нелегко, потому что ещё до момента, когда ученик сможет создать работу, качество которой позволит получить какую-то выгоду с её продажи, требуется много вложений. Кроме того, многие ученики бросают обучение из-за необходимости больше зарабатывать на жизнь. На сегодняшний день из пяти отобранных в прошлом году учеников у лакировщицы остался только один.
Тем не менее Андо не сдаётся. Она надеется, что её пропаганда натурального лака «поможет вьетнамцам по-новому оценить своё культурное наследие и увидеть в сон та новый потенциал». Для достижения этой же цели она создала компанию, которая производит и продаёт только 100% натуральные лаковые продукты.
«Я полна решимости добиться успеха и уверена, что могу достучаться до людей, когда рассказываю им свою историю о сон май и сон та, — говорит она. — Я пытаюсь привести всё в движение».
Шотландия
Пока Андо Саэко уверенно шагает к своей цели, Номура Хитоми только начинает свой долгий путь по продвижению того ремесла, что нравится ей — шитья килтов. В Эдинбурге она выучилась у мастера по изготовлению килтов всему необходимому и в 2019 году вернулась в Японию, где открыла компанию по шитью клетчатых юбок и килтов на заказ, а также их починке.
«Идёт третий год, как я шью килты, и я чувствую, что становлюсь в этом всё лучше. До начала обучения я не была особенно творческой личностью, поэтому учителю пришлось объяснять мне каждый стежок, прежде чем мы перешли к работе с килтами», — смеётся Номура, стоя в своём декорированном в шотландском стиле магазинчике в родной префектуре Гифу. Для неё это молодое предприятие — способ чествовать её любовь к шотландке, истории Шотландии, её культуре и образу жизни, которыми она тут же делится с соотечественниками.
«У килта богатая история, с древности этот предмет одежды был любим, ｰ говорит она. — Однако в Шотландии я узнала, что прибыль людей, занимающихся пошивом килтов, невероятно мала в сравнении с тем, сколько средств и времени они тратят на работу. Из-за этого заниматься килтами затруднительно».
Тогда Номура решила сделать всё возможное, чтобы продлить жизнь этому замечательному ремеслу. Понимая, что спрос на килты в Японии будет невелик, она запустила свой флагманский продукт: плиссированную клетчатую юбку для женщин, которая, благодаря особенностям ткани и пошива, при движении выглядит как килт. Она надеется, что это побудит людей узнать больше о происхождении последнего.
«Килт может очаровывать людей. Я знаю это, потому что так случилось со мной. Поэтому, думаю, моя работа может вызвать у японцев интерес к Шотландии», — говорит она.
Номура считает, что если её соотечественники познакомятся с истоками национальной одежды Шотландии, они увидят, что та чем-то похожа на кимоно. Оба вида одежды, пока их не стилизировали и не стали надевать исключительно в особых случаях, были разработаны так, чтобы их было легко носить в любую погоду. С их помощью выражали свою принадлежность к определённой группе: у каждой древней шотландской семьи есть своя собственная клетчатая ткань, а в узорах кимоно часто использовались клановые гербы. Да и с эстетической точки зрения и тот, и другой вид одежды узнаваем и производит впечатление.
Когда швея начала получать заказы на пошив килтов, она уверилась в том, что сможет оказывать влияние на распространение шотландской культуры в Японии. Свой килт заказали проживающий в Киото австралиец корнуоллского происхождения и окончивный университет Глазго японец из Кобэ.
В настоящее время Номура умеет делать шесть видов килтов, в том числе килт хайленд-танцора и плиссированный килт в военном стиле, что требует высокого уровня мастерства. Тем не менее она пока ещё новичок в своём деле, поэтому по-прежнему стремится узнать больше и периодически проходит онлайн-обучение у своего учителя в Эдинбурге.
«Мне повезло, что я могу продолжать шить килты в Японии, — рассказывает она. — Я буду счастлива, если тем самым смогу хоть немного помочь развитию этого ремесла в будущем».
Всех трёх японских мастеров объединяет безграничная любовь и преданность своему делу. Полностью отдавшись изучению ремёсел, которые, казалось бы, не похожи на что-то привычное в Японии, они нашли в них нечто родное и близкое. Это ещё раз доказывает, что мир един во всех своих разнообразных проявлениях, когда ты его искренне любишь.
Источник: the japan times
