О пьесе «Академия смеха»
«Академия смеха» (яп. 笑の大学 варай-но дайгаку) — это пьеса японского драматурга Митани Коки (三谷 幸喜), написанная в 1996 году. В 2004 году по ней вышел одноимённый фильм.
Несмотря на то, что японские сюжеты довольно редко можно встретить в российских театрах, «Академия смеха» ранее уже ставилась в Москве и других городах нашей страны.
Давайте же рассмотрим особенности последней российской адаптации этой пьесы, созданной коллективом из трёх человек: режиссёром Михаилом Новгородовым и актрисами Алиной Пронченок и Анастасией Солонко.
Экспозиция
Милитаризованная Япония. Строгость во всех сферах общественной жизни коснулась и театра: ни одна пьеса не может быть поставлена без одобрения аппарата цензуры.
Драматург театра «Академия смеха» по имени Цубаки Хадзимэ (椿一) приносит свой комедийный сценарий по мотивам «Ромео и Джульетты» на проверку цензору Сакисаке Муцуо (向坂睦男). Сакисака — суровый представитель чиновничества, лишённый чувства юмора, — не пропускает комедию в её первозданном виде. В итоге жаждущий смешить людей Цубаки семь дней подряд переписывает сценарий и раз за разом приходит к цензору с исправленным сюжетом.
В результате ежедневного состязания двух умов пьеса Цубаки меняется до неузнаваемости. Постепенно она превращается в идеальную комедию, а такие разные по характеру цензор и драматург проникаются друг к другу дружескими чувствами.
Реализация
Алина и Анастасия познакомились с пьесой Митани во время учёбы на старшем курсе. Они искали материал для самостоятельной постановки небольшого отрывка, чтобы после выпуска показывать его на поступлении в театры.
Они перебрали множество различных сценариев, когда наконец им на глаза попалась «Академия смеха». Девушки предложили пьесу своему педагогу Михаилу Новгородову и попросили немного помочь с отрывком. В итоге они получили ответ: «Пьеса идеальная! Мы ставим ее целиком!»
Команда проделала большую работу: самостоятельно отредактировала сценарий, продумала костюмы и декорации. В результате получилась замечательная комедия с оригинальным антуражем и яркими образами.
У нас сложилось впечатление, что российская постановка получилась намного смешнее оригинала. Однако ребята отмечают, что не ставили перед собой такую задачу и стремились как можно точнее передать атмосферу японского варианта пьесы.
Но, на наш взгляд, их версия точно превосходит фильм от режиссёра Хоси Мамору. Японская картина «Университет смеха» не вызывает такого весёлого настроения в процессе просмотра. Фильм, заявленный как трагикомедия, больше тяготеет к трагедии с лёгкими юмористическими вставками, чего не скажешь о российской постановке.
Яркая игра Алины и Анастасии, их обаяние, движения и шутки вызывали у зрителей искренний смех. Эта пьеса в жанре трагикомедии уже больше похожа именно на комедию, которая при всей своей насыщенности искромётным юмором не мешает должным образом воспринимать драматичные темы, поднимаемые в конце сюжета.
О жанре пьесы Алина и Анастасия отмечают:
Митани неоднократно ставил свою пьесу, и каждый раз его подход заметно отличался от предыдущего. Михаил определил жанр нашего спектакля как трагикомедию. В целом, именно это сложное направление нередко проявляется в работах драматурга: у него есть чудесные фильмы «С возвращением, мистер Макдональд», «Волшебный час», «Дом для всей семьи» и множество других. В каждой работе житейская история способна развиться до масштабов трагического, при этом не теряя юмора и света. Этим и прекрасны его истории. После них особенно хочется жить.
Интересно и то, что в игре актрис считываются элементы японского комедийного жанра мандзай. Алина отмечает, что в оригинальной пьесе Митани они также ощущаются, хотя, на её взгляд, японец вряд ли старался внести этот жанр в произведение.
Процесс создания спектакля
Ниже мы расскажем вам о том, как пьеса приобрела именно тот антураж, в котором мы её видели.
Роли
Изначально роли между девушками распределялись наоборот: цензора играла Анастасия, а автора — Алина.
Вот, что об этом говорит Михаил:
Когда было принято решение ставить не отрывок для поступления в театр, а полноценный двухчасовой спектакль, Алина и Анастасия обучались у меня на 4 курсе, и будущий спектакль тогда шёл в счет дипломных и курсовых работ. На тот момент я уже хорошо знал девочек, их психотип, манеру игры и их подходы к перевоплощению (скажу сразу, они кардинально разные). Поэтому я предложил на одной из первых репетиций взять, как говорится в театральных кругах, «роль на сопротивление», то есть роль, противоположную природным данным актёра, требующую дополнительного психофизического тренажа и более скрупулёзной актерской застройки.
Только спустя полгода после выпуска, когда команда вернулась к репетициям, Михаил поменял Алину и Анастасию местами. Он так описывает особенности двух актрис:
Каждая из них представляет собой совершенно разный принцип существования на сцене. Если Алина, погружаясь в материал роли, пьесы, исторического контекста, подобна потоку воды, который не спеша, в собственном темпе прокладывает путь к цели, разделяет пространство и набирает силу течения, то Анастасия — это чистая энергия, эфир, несущаяся комета, пламя, которое при желании может испепелить всё. Она — огонь одновременно созидающий и разрушительный, очищающий и смертельный. Это — главное отличие артистов спектакля, и это их главная движущая сила! Теза и антитеза! Они по природе своей настолько противоположны, что в соединении дают невероятный выброс физической и метафизической силы, заразительной энергии, которая захватывает собой всё сценическое пространство. Когда я наблюдаю за этим со стороны зрительного зала, это вызывает у меня гордость, радость, и, признаюсь, немного зависти.
Сценарий
В процессе создания пьесы коллектив решил внести в уже существующий перевод «Академии смеха» некоторые коррективы. Вот, что об этом говорит Алина:
Перевод, который попал в мои руки изначально, был выполнен с английского. В нём, полагаю, автор стремился адаптировать сюжет и юмор для русского зрителя. «Ромео и Джульетту» там переписывали в «Гамлета», а не в «Золотого демона», вместо фразы «ради родины» цензор требовал вставить в пьесу фразу «Боже, храни Императора!». Мне было любопытно, что же происходит в исходном тексте. Возник почти спортивный интерес: смогу ли я адаптировать японский юмор с его любовью к каламбурам? Но, к сожалению, долгое время не удавалось найти ни английский перевод, ни японский оригинал. Когда наконец мне посчастливилось найти записи постановок самого Митани и выложенный на японском форуме текст пьесы — картина начала складываться. Главной целью для меня стало желание передать всё максимально близко к исконному произведению. И, всё же, как и всегда происходит в работе над переводом, бывают попросту непереводимые вещи, либо моменты, требующие определенного знания культурного кода.
В результате этой работы, например, непонятный для русского зрителя Исикава Сангоэмон, который в семь раз сильнее Исикавы Гоэмона, превратился в «Робин Бэда», который в два раза сильнее Робин Гуда, потому что крадёт и у богатых, и у бедных.
Пояснение: в именах японских персонажей скрываются числа 5 (五) и 35 (三五), и поскольку второе больше первого в семь раз, Сангоэмон (三五右衛門) в 7 раз сильнее Гоэмона (五右衛門)
Костюмы
Необычные образы — это первое, что замечают люди, глядя на анонс спектакля. По ним сразу становится понятно, что действие происходит в Японии.
О том, как одеть персонажей, изначально тоже размышляла Алина. Она отмечает, что костюм неизбежно должен что-то говорить о персонаже и рассказывать его историю:
Аллюзия на японский театр выбрана не случайно: как вы верно заметили, сразу становится понятно, что действие происходит в Японии, и гротескный, местами почти детский японский юмор в подобном антураже не смущает зрителя.
Костюмы претерпели множество изменений за время работы над спектаклем. Режиссёр и актрисы объяснили нам, как создавались образы персонажей пьесы.
Поскольку изначально Анастасия играла цензора, то для его воплощения было выбрано такое направление игры в кабуки, как арагото. Арагото — «жёсткий» стиль существования, который подразумевает яркий грим и объемные костюмы. Самый известный представитель арагото — Кагэмаса из пьесы «Сибараку». Красно-жёлтая цветовая гамма, которая в кабуки чаще всего отсылает к доблестным героям и воинам, прекрасно сочеталась с военным прошлым цензора.
Автор же представлял направление вагото — «мягкий» стиль, направленный на раскрытие внутреннего мира героя. Для персонажей вагото характерны спокойные цветовые гаммы, мягкие движения и скромный грим, который не будет перебивать психологизм действия. Образ автора в первой редакции был целиком вдохновлён Идзаэмоном из спектакля «Курува Бунсё». Таинственная чёрно-фиолетовая гамма кимоно, исписанная золотом, белое лицо и плавные движения рук сразу навевали мысли о театре и творце.
Когда Алина и Анастасия поменялись ролями, цветовую гамму решили оставить. Так фокус слегка сместился и приобрёл второй план. Теперь воином становился автор, неустанно сражающийся за свой театр. А фиолетовая гамма, ассоциирующаяся в кабуки с тайной и антагонизмом, досталась цензору, что придало объёма его образу.
Костюмы для персонажей шила Алина:
Сложности с пошивом возникали на каждом шагу, начиная с того, что японские рулоны ткани, рассчитанные на пошив традиционной одежды, составляют в ширину один сяку — около 30 сантиметров. Именно поэтому кимоно состоит сплошь из прямоугольников, что местами усложняло крой. Что-то приходилось делать на глаз. Например, накидку-катагину на плечах цензора. Она является элементом официального самурайского облачения периода Эдо (1603—1868 гг.). В доступе есть большое количество выкроек более древнего варианта катагину, похожего на жилет, но правильный пошив версии с узкими полочками так и остался для меня загадкой.
Декорации
В качестве декораций на сцене использовались длинные листы крафтовой бумаги с иероглифами, а также ширма, стол, стулья и свисающие на проводах телефонные трубки, изображающие подслушивающие устройства.
Декорации спектакля придумывались всей студенческой группой Алины и Анастасии. Одна из выпускниц, Полина Власова, принимала участие в спектакле, сидя за звуковым пультом. Идея использовать крафт принадлежит Михаилу. Бумага в японском интерьере — дело обыденное. Коллектив хотел создать живое пространство кабинета, которое с появлением автора начинает изменяться — от порядка к хаосу. Изначально на этом крафте записывались поправки по ходу работы прямо в процессе. Телефоны коллективу предложили добавить друзья, и ребята тут же взяли эту идею в оборот.
Рулоны в качестве бумаги для пьес — это случайность, возникшая в ходе первых репетиций. Как-то раз, за неимением реквизита, девушки схватили первый попавшийся рулон бумаги, чтобы заменить им один из предметов.
Фактура бумаги настолько удачно вписалась в процесс, что они стали развивать её и дальше. Именно поэтому весь реквизит выполнен из бумаги.
Иероглифы они пишут за час до спектакля. Каждый из кандзи означает одно из событий по ходу пьесы. 威 — авторитет, 競 — соревнование, 協 — сотрудничество, 顕 — выявлять, 後 — после.
Каждый иероглиф — это одна из поворотных точек истории.
Что дальше
Михаил мечтает о том, чтобы его пьеса могла стать спектаклем в двух составах: когда актрисы меняются ролями от показа к показу.
Поверьте! Я видел эти спектакли! И я вижу их, когда ложусь спать. Они совершенно разные, но невероятные! Недавно мы даже провели пробную читку, где Алина снова взяла на себя роль автора, а Анастасия — роль цензора.
Основная сложность состоит в том, что для качественной работы с составом-перевёртышем очень желательна собственная сцена, а коллектив представляет передвижной театр и репетирует, где придётся.
Но Михаил настроен серьёзно и мы искренне надеемся, что у команды всё получится!
Вся информация о пьесе выкладывается на канале в Telegram, в группе во Вконтакте и на сайте.
Мы желаем успеха Алине, Анастасии и Михаилу. Будем ждать следующих постановок!
