«Даже если не знаете, кто автор, вы наверняка видели его работы», – примерно так люди описывают японского художника Мураками Такаси тем, кто с ним не знаком. Особенно в Японии, где его вроде бы должны знать все, но по какой-то причине это не так. Пытаемся разобраться в этом контрасте – почему Мураками не очень любят дома, но боготворят в остальном мире.
На улицах Токио можно увидеть коммерческие работы Мураками Такаси для строительного комплекса Roppongi Hills и для телецентра Tokyo MX. На прохожих, гуляющих по этим же улицам, – одежду разных брендов, созданную в сотрудничестве с художником. И это не говоря уж о совместных проектах с известными по всему миру музыкантами, такими как Канье Уэст, Фаррелл Уильямс и Билли Айлиш.
Но несмотря на популярность Мураками за рубежом, если показать его работу японцам, то реакция зачастую следующая: «Снова этот… со своими цветочками», – отсылающая на основополагающий мотив работ художника. Так почему же его, настолько известного и любимого во всём мире, не признают в Японии?
Эммануэль Перротен, официальный представитель Мураками во Франции, заявляет, что он – самый важный японский художник не только эпохи Хэйсэй (1989—2019 гг.), но и следующей эпохи тоже.
И чтобы понять Мураками, нужно иметь в виду, что… ему всё равно, что могут подумать о его творчестве на родине.
Целью художника всегда был и остаётся мировой рынок, где его работы продаются за десятки миллионов долларов, а на его выставки выстраиваются длинные очереди фанатов. Лишь за последние пару лет было проведено как минимум 10 крупных выставок творчества Мураками на трёх разных континентах.
К тому же Мураками Такаси куда больше, чем просто продуктивный художник. Он – успешный коллекционер, кинорежиссёр, наставник и куратор, без которого современное искусство Японии сильно бы отличалось от нынешнего.
Когда в 2000 году Мураками огласил свой «сверхплоский» манифест, он изменил восприятие японского художественного искусства навсегда. Художник постулировал, что нет различия между «низким» художеством культуры отаку, таким как манга или аниме, и живописью, которую принято считать «высоким искусством». Этим самым он кардинально изменил мир искусства того времени и открыл для себя путь к становлению самым влиятельным художником времени нашего.
Но, как ни иронично, чтобы создать новый вид японского искусства, ему пришлось сначала сыскать славу за границей.
После выпуска из Токийского национального университета изобразительных искусств и музыки (сейчас – Токийский университет искусств) в 1993 году с Ph.D по нихонге (японская живопись) Мураками понял, что ему не было места на японском рынке того времени.
На сайте своей компании Kaikai Kiki Мураками пишет: «В послевоенной Японии не было надёжного рынка произведений искусства. Арт-сообщество существовало только за счёт блеклого копирования западных тенденций и было неспособно обеспечить поддержкой начинающих художников. Поняв это ещё будучи студентом, я перестал работать на японский рынок и вложил все свои силы в продвижение на Западе».
На Японской международной ярмарке современного искусства в Иокогаме в 1993 году Мураками встретился с уже упомянутым галеристом Эммануэлем Перротеном, который впоследствии стал первым человеком, представившим работы Мураками Такаси миру.
Описывая свою первую встречу с художником, Перротен сказал, что в первый день ярмарки он приметил всего несколько интересных работ, после чего случайно познакомился с их автором в группе молодых японских художников.
«Вокруг него была своя атмосфера, – вспоминает Перротен. – Он отвёл меня к стенду, где выставлялись его работы, и, как выяснилось, это были те самые скульптуры, которые мне до этого приглянулись».
В том же году они снова встретились, но уже в Нью-Йорке, когда Мураками ездил туда от Совета по культурам стран Азии. Партнёрство Мураками Такаси и Эммануэля Перротена началось в 1994 году, когда галерист представил художника на ярмарке в Нью-Йорке. Их сотрудничество продолжается и по сей день.
Примерно в это же время Мураками начал экспериментировать над своим стилем. Тогда он создал своего Мистера ДОБа – улыбающееся альтер-эго Мураками, которое выглядит как помесь Микки Мауса и Ёжика Соника в стиле рисовки манги.
В стиле Мураками сочетались знания, полученные во время обучения традиционной японской живописи, и любовь к манге и аниме. Этим самым он создал новый вид поп-арта, который сразу же стали воспринимать как исконно японский, а не как американский.
В 1995 году художник провёл свою первую персональную выставку за пределами Японии в галерее Перротен в Париже, центром которой стали трёхметровый надувной Мистер ДОБ и картины с изображением этого персонажа.
«В то время японскому художнику было невероятно сложно дебютировать в Европе или Америке. Поэтому я думал, что мне уже крупно повезёт, если я вообще смогу дебютировать как художник. На большее я не надеялся».
Выставка, однако, имела огромный успех, и все картины были распроданы, благодаря чему Мураками убедился, что он на верном пути и может спокойно продолжать творить.
Для работы над крупными проектами Мураками открыл свою мастерскую Hiropon Factory, которая потом стала частью Kaikai Kiki в 2001 году.
Мастерская под названием «Factory», поп-эстетика творчества Мураками, то, как он черпает вдохновение из манги и аниме, – всё это напоминало о том, как поп-художники шестидесятых брали идеи из комиксов и стирали грань между коммерцией и искусством, и неизбежно приводило к сравнению Мураками с Энди Уорхолом и его «Фабрикой» («The Factory», арт-студия Уорхола).
Мураками двигался по чётко заданному собой пути японской эстетики нео-попа, которую он позже обозначил как «сверхплоскость». С помощью Hiropon Factory и Kaikai Kiki он стремится продвигать в массы как это новое направление в искусстве, так и культуру отаку, из которой оно зародилось.
В 2000 году Мураками начал курировать то, что впоследствии превратилось в целую трилогию выставок, представляющих японскую субкультуру международной аудитории.
Superflat («Сверхплоскость») начиналась как небольшая, но успешная выставка в художественной галерее универмага Parco в Сибуе, Токио. Затем она была расширена и проведена в Музее современного искусства Лос-Анджелеса в 2001 году. Мураками продолжил своё дело в 2002 году выставками Coloriage в Фонде современного искусства Картье в Париже и Little Boy: The Arts of Japan’s Exploding Subculture в галерее Japan Society в Нью-Йорке в 2005 году.
Ключевой задачей этих трёх выставок было доказать теорию Мураками о том, что современное японское искусство было прямым результатом уникального японского менталитета, возникнувшего после поражения Японии во Второй мировой войне. Доказать то, что культура отаку – аниме, манга, видеоигры – всё это было видом эскапизма для тех, кто не смог принять взросление. Это было тем, как японские творцы, японское общество в целом справлялись с тревогой и страхом, вызванными ужасными катастрофами времён войны.
Пускай собственные работы Мураками присутствовали на каждой из выставок и теперь продаются за рекордные стоимости, настоящим наследием трилогии «сверхплоских» выставок было представление работ других японских художников на международной арене искусства. В их числе были Нара Ёситомо, Аосима Тихо, Такано Ая и многие другие. Этим самым Мураками утвердил себя в роли куратора и популяризатора японского искусства.
Как говорит Перротен, Мураками сейчас «играет важнейшую роль в развитии современного искусства Японии».
Одновременно со своей трилогией Мураками также организовал художественную ярмарку в Японии в 2002 году под названием Гэйсай. Она проводилась дважды в год вплоть до 2014-го, и на неё ежегодно приглашались тысячи художников, чтобы те представили свои работы коллекционерам со всего мира.
«Благодаря Гэйсай всё больше людей начинало интересоваться японским современным искусством», – говорит Перротен.
И всё же, несмотря на все усилия, Мураками по-прежнему не принимают в Японии. Сам художник считает, что суть в зависти к его успеху за границей, и это нашло отражение во многих его работах. Например, его альтер-эго, Мистер ДОБ, со временем эволюционировал из милого улыбающегося персонажа в ужасающего клыкастого зверя с несколькими головами и деформированным телом.
«Я считаю, что мой персонаж, Мистер ДОБ, претерпел подобную трансформацию в связи с тем, что одновременно с ростом моей популярности на Западе в Японии меня начинали всё больше ненавидеть. И я был глубоко подавлен из-за подобного контраста, – говорит Мураками. – Зависть способна поистине поглотить природу сущего, создавая при этом нечто пугающее».
Несмотря на такое положение дел, Мураками не отказался от своей японской аудитории и провёл успешную персональную выставку Takashi Murakami: The 500 Arhats в Художественном музее Мори в Роппонги в 2015 году. Однако Мураками кардинально сменил сферу деятельности у себя на родине, отдав предпочтение производству фильмов и курированию выставок, включая недавнюю Bubblewrap в Музее современного искусства в Кумамото. Этой выставкой Мураками пытался «переосмыслить послевоенное искусство Японии, сосредоточив внимание на направлениях в искусстве эры японского финансового пузыря».
У Мураками Такаси большое количество разнообразнейших работ, и останавливаться он не планирует. И раз уж в качестве художника в Японии его не особо любят – не беда, ведь ему есть, для кого стараться.
Источник: The Japan Times
