После Второй мировой войны Япония переживала не лучшие годы: упадок экономики, американская оккупация, нарастающее социальное недовольство. Но даже в такое непростое время Япония как никогда была богата талантами в области искусства: писатели, актёры, режиссёры, хореографы и многие другие.
Один из критиков и искусствоведов того времени — Ханада Кэгэру — выдвигает идею о создании нового музыкально-танцевального театра:
«Театр должен перевернуть форму мировосприятия: возродить мифическое мироощущение и пробудить интерес к культурным корням».
Его мысль подхватывает и реализует один из талантливейших хореографов Японии тех лет — Тацуми Хидзиката. Так, со стремлением передать родную культуру в новой форме началась работа над одним из самых экспериментальных течений искусства — танцем Буто.
В 1959 году Хидзиката Тацуми поставил пьесу по произведению Мисимы Юкио «Запретные удовольствия». Во время представления был эпизод, надолго запомнившийся японской публике: Хидзиката передал танцору Оно Ёсито живого петуха, а тот задушил его прямо на глазах у зрителей. Помимо такого жестокого эпизода, зрители отметили необычную визуальную составляющую: неестественные выражения лиц актёров, глумливые гримасы, белый грим — с одной стороны, эстетически, это и напоминает классический театр Но. С другой же — были очевидны визуальные заимствования из Кабуки: движения на полусогнутых ногах, имитация походки в кимоно.
Но всё действие на сцене противоречило канонам японского театра: показушность, вычурность, грубость исполнения и нагота. Так Хидзиката объединил классическую японскую эстетику с европейским модерном. Но вызывающая жестокость и необычность исполнения сделали своё дело: о Буто заговорили по всей Японии, а позже и по всему миру.
Чем же объясняется феномен Буто? Как танец-эксперимент стал целым театральным ветвью и отдельной направлением современного искусства? Почему эта странность граничит с гениальностью?
По словам основоположника танца, Тацуми Хидзиката, «гениальность» танца заключается в простоте — единстве тела и формы, фантазии и реальности.
В Буто нет прыжков, подскоков, вращений. Подчас вообще нет никаких движений – простое сохранение положения, стойка или присед без всякого видимого намерения снова встать. Актёры не столько танцуют, сколько проживают и наслаждаются переживаем, будь то крик, плач, объятия, любовь или смерть. Они ставят лицом к лицу к нашему существованию, в качестве людей со своей неповторимой личностью. Возникает эффект воплощённой экспрессии, представление тел в их реальной форме существования.
С первого взгляда тихий ужас на сцене смотрится по-настоящему дико: голые тела, белые лица, кривой грим, скованные и хаотичные движения. Некоторые концертмейстеры до сих пор считают Буто маргинальным феноменом, но факты говорят об обратном: если бы это было на уровне «подпольной самодеятельности» то не получило бы распространение далеко за пределами Японии.
Буто — это «восстание» тела, взрыв воображения и плоти. У танца не существует опредлённого набора движения и последовательстности, но есть ритмический рисунок, целостную композицию, в основе которой лежит искренняя эмоция, какой бы она ни была. Всё это ведёт тело танцора в уникальном, непредсказуемом ритме.
Танец Буто прошёл длительный путь трансформаций, превратившись сегодня в философскую хореографическую школу с восточными принципами гармонии и взаимодействия с пространством.
Танец Буто вышёл за пределы Японии: много деятелей искусства по всему миру заинтересовались этим направлением и развивают его в своих странах. Так, например, в России этот театр DEREVO, созданный Антоном Адасинским в 80-е.
Как говорил Хидзиката:
… попытайтесь пожить вместе с вашими умершими близкими. Тогда ваши трапезы будут приправлены особой остротой смерти и будут вам еще более приятны. Воспринимайте и наслаждайтесь Буто с этой точки зрения. Это поможет вам лучше его понять. Благодарю вас за внимание. Искренне ваш, Тацуми Хидзиката
Источники: JapanTimes, Contemporary Dance, Kimono, Butoh: Dance of the Dark Soul
