В данной статье вы узнаете о таинственном художнике периода Адзути-Момояма (1568–1600) Хасэгава Тохаку, многие работы которого весьма известны, но прошлое остаётся скрытым до сих пор.
Наследие художника Хасэгава Тохаку (1539–1610) оказалось настоящим историко-искусствоведческим детективом. Именно поэтому доктор Мурасэ Миёко, бывший специальный консультант Метрополитен-музея в Нью-Йорке и почётный профессор Колумбийского университета, считает его таким удивительным.
– Я подумала, а ведь его работы читаются как детективные истории, – говорит она, – а я люблю детективные истории.
Этот художник шестнадцатого века долгое время оставался загадочной фигурой. Несмотря на то, что он достаточно известен – серия его рисунков на ширмах, которая сейчас находится в собрании Токийского национального музея, считается одними из самых широко известных работ в Японии – мало сведений о его ранних годах, где он учился и как в период Момояма (1568–1600) он достиг таких высот. В 1964 году бывший директор национального музея Киото, Цугиёси Дои, сделал смелое заявление, что Тохаку, для своего возраста очень успешный художник, и Хасэгава Нобухару, обыкновенный буддийский рисовальщик из глубинки – это один и тот же человек.
Согласно Мурасэ, проблема заключалась в том, что среди работ Нобухару не было позолоченных ширм. Если бы такие работы были, то связь между двумя художниками стала бы очевидна.
В 2009 году, спустя почти полвека после публикации исследования Дои, это отсутствующее звено, наконец, было обнаружено. Работой Нобухару признали разноцветную и покрытую листовым золотом ширму «Весенние и летние цветы и птицы». Как и все японские ширмы, рассматривать её следует справа налево: вначале можно увидеть дикую яблоню, на которой распускаются весенние нежно-розовые цветы, затем идёт летняя глициния, которая обвивается вокруг скрюченной старой сосны. На фоне сквозь облака медового цвета проглядывает водопад, а внизу цветут одуванчики, фиалки и красные азалии.
На первой в США выставке «Гигантский прыжок: Трансформация Хасэгава Тохаку» в Japan Society, Нью-Йорк (частью экспозиции которой является и эта ширма), Мурасэ вместе с профессором Масамото Каваи как раз показывают, как Хасэгава Нобухару превратился в Тохаку и стал таким, каким его знают по его известнейшим работам.
Нобухару родился в 1539 году в прибрежной деревушке Нанао, где начал своё творчество с портретов для местных храмов. Несмотря на ограниченные ресурсы и то, что его семья не была знатной, провинциальный художник был амбициозным. Он всегда тщательно выписывал своё имя вместе с печатью в форме мешка.
– За всю историю буддистской живописи в Японии с 7 по 16 века, – почти тысячу лет – мы не знаем ни одного другого художника, который бы подписывал иконы, – отмечает Мурасэ, добавляя, что это могли посчитать за дерзость или даже святотатство.
В каталоге выставки Мурасэ приводит пример упорства Нобухару: по записям храма Сангэн-ин, когда однажды Нобухару отправился к настоятелю и спросил, можно ли ему раскрасить раздвижные панели главного зала, тот ответил ему, что это было место «для Будды, а потому должно оставаться нетронутым». Но как только настоятель отправился в поездку, Нобухару взял и раскрасил все 36 панелей.
Второй вопрос, ответ на который даёт выставка – как Нобухару перешёл от декоративной храмовой работы к изысканному светскому искусству. Четыре работы показывают, как он постепенно улучшил навыки и технику. Первая работа – «Портрет Нава Нагатоси», какэмоно (вертикальный свиток), на котором изображён всадник – переходит в «Лошади на пастбище», обширную композицию-ширму на шесть панелей. Пара изящных какэмоно под названием «Цветы и птицы четырёх времён года», которая считается копией работы династии Мин – показывает, как на его творчество влияла китайская живопись.
– Чтобы рисовать на позолоченной поверхности, требуется особая техника, ведь она скользкая. Так мы понимаем, что Тохаку изучил эту технику, по пути в Киото или уже по прибытии, примерно в 1571-1572 году, – говорит Мурасэ.
У ширмы «Весенние и летние цветы и птицы» нет ни подписи, ни печати, но определить её работой кисти Нобухару-Тохаку помогла стилистика элементов художника, наблюдаемая, например, в изображении сосны, которую обвивает глициния. Этот же мотив появляется на ширме «Лошади на пастбище».
– Это дерево, обвитое гроздьями цветов – довольно странное, – говорит Мурасэ, – Больше никто из японских художников так не делает. Однако же она отмечает: – Вопрос авторства до конца не решён. Но я надеюсь, что вывод будет одобрен японскими специалистами.
Новый навык Тохаку вкупе с его упрямой натурой помогли ему, после смерти в 1590 году художника Кано Эйтоку, стать одним из известнейших японских художников. Для людей его эпохи псевдонимы были отнюдь не редкостью. Самым известным примером является, конечно, Кацусика Хокусай, который менял псевдоним более 30 раз. Примерно в 1589 году Нобухару исполнилось 50 лет, и он превратился в Хасэгава Тохаку.
Благодаря сменяющимся военным правителям, которые тратили деньги на строительство роскошных замков и дворцов, показывающих их могущество, конец 16-го века был весьма благодатным периодом для художников. Однако многие из зданий (и, соответственно, внутренняя отделка) были уничтожены, когда эти военачальники пали. Поскольку работы Тохаку были во множестве храмов дзэн буддизма в Киото, а не только в личных резиденциях, то их сохранилось больше, чем работ Эйтоку, который писал картины только для замков.
– Наверняка существует ещё очень много цветных и позолоченных ширм неизвестного авторства, которые в итоге будут признаны работами Тохаку, – отмечает Мурасэ и добавляет, что Тохаку вряд ли смог бы приступить к работе над ширмой «Весенние и летние цветы и птицы», не доказав ранее свой талант росписью других ширм. Таким образом, спустя века после смерти Тохаку в 1610 году тайна его живописи всё ещё постепенно движется к разгадке.
Источник: Artsy
