Известно, что слово «кимоно» закрепилось за образом японской национальной одежды только во время эпохи Мэйдзи (1868–1912 гг.), когда в Японию проникала европейская мода. Раньше же слово «кимоно» имело обобщённое значение «вещи для ношения». Так что же скрывается за этой «вещью для ношения»? Давайте обратимся к истории японского традиционного костюма.

На первых показах в Японии европейские «движущиеся картинки» показывали, как трое мужчин пьют вино, или как французский солдат, надев снаряжение, едет верхом на лошади. Хоть это и зрелище для забавы, Японская империя нашла для новой технологии совсем иное применение, не имевшее ничего общего с развлечением. Что ж, поговорим о том, как «движущиеся картинки» использовались в милитаристской политике, и о судьбе Камэи Фумио, снимавшего кино во время Второй мировой войны.

Японцы начали заниматься виноделием не так давно — около 150 лет назад. Тем не менее за столь короткий срок оно успело пережить и стагнации, и многочисленные бумы, а на сегодняшний день страна уже борется за право стоять в одном ряду с крупными европейскими виноделами. Так давайте же познакомимся поближе с феноменом виноделия и его историей в Японии.

Как думаете, кто встретит вас после смерти? Может быть, Мрачный жнец с грозной косой в руках или хмурый старик Харон около реки Стикс? Все эти посланники смерти так или иначе знакомы западному человеку. А что насчёт японцев? В их сознании функцию проводников душ выполняют относительно новые божества — синигами, о которых не было ни одного упоминания вплоть до XVIII века.

Мидзогути Кэндзи — поистине уникальный режиссёр, которого нам подарил японский кинематограф. Его картины одновременно с творчеством Куросавы Акиры и Одзу Ясудзиро ознаменовали знакомство Европы с японским кино. Однако сейчас о Мидзогути и его трудах слышно гораздо меньше, чем о личностях и работах его коллег. Поэтому эту статью мы посвятим искусству мастера протяжённого кадра и воспевателя женских сердец.