Горящий 24 часа свет, душ раз в неделю, строгое регулирование каждого движения, запрет на свободное пользование туалетом, запрет на любой контакт с соседями и своим адвокатом, постоянные угрозы и бесконечные допросы. Всё это – о японских «вспомогательных следственных изоляторах».
Весной 2021 года в Киото состоится 14-й конгресс ООН по предупреждению преступности и уголовному правосудию, поэтому в данный момент вся правовая система Японии находится под усиленным международным наблюдением. В частности, растёт количество призывов от правозащитных групп, учёных-юристов и более 1000 юристов ликвидировать так называемое 人質司法 хитодзити сихо: «правосудие над заложниками».
Уничижительный термин относится к практике содержания подозреваемых и обвиняемых в течение длительного времени в 代用監獄 дайё: кангоку, тех самых «вспомогательных СИЗО». Там временно заключённые содержатся в тяжелых условиях, подвергаясь безжалостным допросам без присутствия адвоката до тех пор, пока полиция не получит признание.
Независимо от тяжести предполагаемого преступления подозреваемый может содержаться под стражей без предъявления обвинения в течение 23 дней, однако прокуратура может продлить срок, разбив одно дело на несколько преступлений. Поэтому обвиняемые даже после «освобождения» часто подвергаются повторному аресту, и процесс начинается снова.
Важным отличием дайё кангоку от стандартных СИЗО является то, что в СИЗО служащие, проводящие допросы, и служащие, следящие за содержанием и порядком в изоляторе – это разные люди, таким образом результаты допросов никак не влияют на условия содержания задержанных. В случае дайё кангоку всё проводят одни и те же люди, поэтому жизнь невиновных и, следовательно, не сознающихся лиц целиком и полностью зависит от отношения к ним полицейских. Как вы могли догадаться, чаще всего это отношение далеко от доброжелательного. Другое отличие – обычно адвокаты могут присутствовать на допросах, чтобы не допустить нарушения прав подопечного, но не в дайё: кангоку.
Сама система «вспомогательных СИЗО» была создана ещё в 1908 году из-за нехватки тюремных камер. Сейчас недостатка в камерах нет, однако система продолжает существовать и даже активно защищается политиками. Это не удивительно, ведь в 99% процентах случаев заключённые дайё кангоку сознавались в преступлениях (даже тогда, когда они их не совершали), что даёт впечатляющую статистику.
Условия содержания
В течении всех 23 дней подозреваемый вне зависимости от пола находится за решёткой в небольшой камере с несколькими другими заключёнными, которые тоже могут быть любого пола и возраста. Эти камеры специально построены таким образом, чтобы полицейские наблюдатели видели сразу всех «жителей» и вели записи их действий. А записывается действительно всё, от пробуждения и душа до походов в туалет (который находится там же в камере и представляет из себя аккуратную дыру в полу).
Действия заключённых не просто отслеживаются, они также строго регулируются. Нужно сидеть по правилам, молчать по правилам и укрываться ночью одеялом по правилам. Душ разрешается принимать дважды в неделю, физические упражнения разрешены раз в сутки до 30 минут, а из-за узких камер заниматься часто приходится в местах для курения. По закону заключённые также не имеют права на связь с родственниками, а общение с адвокатом если и допускается, то только с разрешения надзирателя «вспомогательного СИЗО» и должно длиться не больше 15 минут.
Частично условия зависят от «содействия». В случае признания своей вины могут обеспечить более лёгкое пребывание, но если же обвиняемый не сознается, то скорее всего условия будут ухудшаться с каждым последующим «неуспешным» допросом. Можно сказать, что здесь жизнь человека полностью в руках тех нескольких людей, что всегда за вами следят.
А как допрашивают?
В дайё кангоку не существует чётких правил и ограничений касательно времени и методов допроса. Хотя у подозреваемых и обвиняемых есть право хранить молчание, полицейские в этих местах редко его уважают, поэтому заключённые вынуждены подчиняться.
Допрос может осуществляться в любое время суток и длиться сколько угодно до тех пор, пока суммарное количество времени не достигнет дозволенного 72-часового ограничения. Во время самого допроса людям часто кричат в уши, выбивают из-под ног стул, бьют по столу, заставляют стоять без движения в течении нескольких часов и так далее. Также могут обещать ускорение освобождения или визит семьи в случае признания своей вины.
Другими словами, все условия нахождения в дайё кангоку созданы для того, чтобы измотать заключённых и довести их до отчаяния, делая признание вины единственным концом своих мук.
Истории людей, задержанных в дайё кангоку
Карлос Гон
Громкое дело Гона активно освещалось в новостях. В 2018 году генерального директора Nissan арестовали по обвинению в занижении собственных доходов, в результате чего Гон провёл почти 130 дней в японской тюрьме без возможности какого-либо контакта со своей женой.
После своего драматичного и нелегального побега из Японии в ящике для музыкальных инструментов в конце декабря 2019 года Гон провёл пресс-конференцию, на которой объявил, что он больше не будет «заложником японского правосудия», называя систему задержания в Японии «архаичной и бесчеловечной». Он утверждает, что его допрашивали и днём, и ночью, иногда до 8 часов подряд.
Скотт Макинтайр
28 ноября 2019 года спортивный журналист Скотт Макинтайр был арестован из-за незаконного проникновения на территорию жилья своей свекрови. Он утверждает, что его бывшая жена похитила их детей в мае того же года и не сообщала никакой информации о себе и детях. В ночь 28 ноября Макинтайр получил доступ к квартире свекрови и находился там в течение двух минут, за что был арестован. Как утверждает сам журналист, он просто хотел убедиться, что его дети в безопасности. Скотт провёл 45 дней в заключении, после чего был приговорён к условному наказанию.
Первые три недели своего заключения Макинтайр провёл в маленькой переполненной камере местного следственного изолятора, а затем был переведён в печально известное учреждение Косугэ, где в 2018 году был повешен лидер секты Аум Синрикё Асахара Сёко. Оба места он назвал «ужасными».
«Я подвёргся такому же обращению, как и Карлос Гон, с использованием круглосуточного освещения, которое по классификации ООН считается методом пыток. В трёх разных случаях я просил подать официальную жалобу за пытки, однако мне сказали, что ничего не сделают, и если я буду жаловаться дальше, меня поместят в одиночную камеру или повяжут. …на меня надели наручники и поместили в камеру размером 19 м² вместе с несколькими убийцами, насильником, педофилом и разными якудза».
Во время дня открытых дверей для иностранной прессы в Косуга в 2019 году главный надзиратель Такэнака Сигэру защищал условия внутри тюрьмы:
«Что касается условий, я думаю, мы соблюдаем все надлежащие стандарты – в питании, физических упражнениях и медицинском обслуживании. Заключённые в конечном итоге вернутся в общество, поэтому мы должны соблюдать баланс. Обстоятельства здесь должны быть хорошими, но не лучше тех, в которых находятся некоторые люди, живущие вне дома».
Макинтайр не согласен. «Несколько дней я сидел в сырой камере, плечом к плечу с семью другими заключенными, ни с одним из которых мне не разрешалось разговаривать. Вместо этого вы должны подумать о том, что вы сделали. Если вы признаетесь в преступлении, срок наказания будет уменьшен. Цель состоит в том, чтобы психологически сломить и утомить вас, чтобы вы в конце концов признались. …У многих остаются психические травмы, которые долго заживают».
Мэтью Эштон-Питер
Но для некоторых нет восстановления. В июле 2018 года гражданин Австралии Мэтью Эштон-Питер покончил с собой менее чем через две недели после возвращения на родину из Японии. Он был арестован четырьмя месяцами ранее по подозрению в получении грамма кокаина по почте во время работы на горнолыжном курорте Хоккайдо. Посылка без имени Мэтью, перехваченная в аэропорту Кансай, была адресована одному из нескольких мест, где он останавливался за время поездки. Он провел 23 дня в тюрьмах городов Кутян и Саппоро, а после был освобождён под залог 4 апреля. Через два месяца дело было прекращено из-за отсутствия доказательств.
«Я получила сообщение в Facebook от Мэтью, в котором говорилось, что он был задержан по непонятным причинам, – сказала его мать, Валери Эштон. – После этого я отчаянно пыталась выяснить, что происходит, но не могла связаться с ним более 20 дней, пока он не получил залог. Он сказал, что его выводили из камеры на четыре часа в день для допроса. Прокуроры били по столу, говоря ему через переводчика, что он подвёл свою семью и девушку, что все забыли о нём. Ему сказали, что если он признает себя виновным, он сможет вернуться домой. Если бы он этого не сделал, он бы определенно провёл следующие десять лет в японской тюрьме».
20 июня 2018 года кошмар закончился, и Мэтью было позволено вернуться домой в Австралию. Валери Эштон говорит: «Радуясь его возвращению, мы не могли увидеть, что на самом деле происходило внутри него. Он плохо выглядел, похудел на 10 кг, и его бизнес находился в упадке, так как он не мог связаться с клиентами. Он не хотел говорить о том, что произошло, и мы не совались, так как были так счастливы, что он вернулся. В этом моё самое большое сожаление».
«Он был записан на приём к психологу, но накануне встречи он покончил с собой, – продолжает Эштон. – Никто, кроме матери, не может понять боль от потери любимого ребёнка в результате самоубийства. Я до сих пор злюсь и испытываю отвращение к тому, как с ним обращались. Они сломали его разум, но извинений не последовало. Его адвокат сказал мне, что даже ООН осуждает Японию за такое обращение с задержанными. Молодые юристы пытаются что-то изменить, но сталкиваются со множеством препятствий. Для моего сына уже слишком поздно, но я надеюсь, что что-то можно изменить, чтобы избежать подобных трагедий в будущем».
И ситуация медленно, но верно меняется. Одним из наиболее заметных изменений за последние годы стало введение аудио/видеозаписи как части процесса допроса. Однако для Японской федерации адвокатов новый закон недостаточно серьёзен, поскольку он используется только в ограниченных случаях, а адвокатам по-прежнему не разрешается присутствовать на допросах. Они будут продолжать лоббировать вернувшегося министра юстиции Камикаву для дальнейших реформ, включая отмену системы дайё кангоку. До Конгресса ООН по предупреждению преступности и уголовному правосудию осталось всего несколько месяцев, поэтому Японии есть над чем подумать.
Источники: TokyoWeekender, Toben
