Придумать захватывающую историю бывает сложнее, чем кажется на первый взгляд. Что касается японских сюжетов, то их структура заметно отличается от общепринятой, что не помешало, однако, японским ужастикам завоевать мировую популярность. Если вам когда-нибудь захочется написать собственный рассказ или сюжет в жанре японского хоррора, чтобы он был по-настоящему аутентичным, эта статья вам поможет.
Человечество рассказывает страшилки с тех самых пор, как вообще решило придумывать истории. Ведь сколько всего жуткого происходит в жизни. Жанр ужасов родился из той части фольклора, которая рассказывала о смерти, печали и необъяснимом, после чего переросла в современную форму развлечения со множеством образцовых графических романов, литературных произведений, игр и фильмов.
И Япония, как это обычно бывает, разработала свою собственную, обособленную от всего мира, традицию повествования историй ужасов. Однако интересно то, что даже несмотря на свою тесную связь с традиционным японским фольклором и культурой, жанр японских ужасов стал невероятно популярен за пределами родной страны. Такие японские фильмы, как «Звонок» и «Проклятие» пробудили любовь к азиатским фильмам ужасов и за пределами Японии. Более того, они побудили Голливуд создать свои собственные ремейки и взбудоражили тёмные фантазии любителей кино по всему миру.
Все составляющие классической истории ужасов – начиная от структуры и заканчивая механикой, темой и мотивами – являются неотъемлемой частью того, что сделало японские ужастики настолько жуткими. Очень просто забыть о том, как важна структура истории для её удачного изложения, но мелкие детали сюжета определяют практически всё, что зритель испытает во время прочтения. В этой статье будет пролит свет на структуру и организацию сюжета, а также пропитанную кровью основу рассказа.
Повествование в Японии и на Западе
Для начала необходимо разделить стили повествования западной и японской моделей. Проще всего это сделать визуально с помощью специального графика. Одним из инструментов организации повествования является так называемая «грамматика» (story grammar), являющаяся (иногда) простой моделью путей взаимодействия основных структурных компонентов истории, которые приводят сюжет к развязке.
Давайте посмотрим на грамматику типичного западного рассказа, представленную Утако Мацуямой – учёным в области повествования.
На Западе сюжет движется напрямую к целям персонажа. сюжет движется напрямую к целям персонажа. Кусочки истории, называемые эпизодами, увязаны на задачах, которые протагонист должен выполнить для достижения своей цели; все успехи и неудачи персонажа влияют на конечный результат. Возьмём, например, «Золушку» как пример подобной западной модели повествования. У неё есть чётко определённая цель: пойти на бал и очаровать принца. Весь сюжет развивается по мере её столкновений с преградами.
А теперь посмотрим на типичную японскую модель повествования:
Вместо целей и задач, которые ведут за собой сюжет от начала до конца, классическая грамматика японской истории следует за рядом действий и реакций, которые приводят персонажей к разрешению истории. В этом типе повествования важен не столько конфликт, сколько причинность действий. Перемены в истории основаны на действиях персонажей (или действиях внешних сил, не подвластных героям), а их мотивы часто не имеют никакого отношения к истории. Мацуяма полагает, что отсутствие цели в структуре связано с традиционными буддийскими ценностями отрешения от мирских желаний, что очень ярко контрастирует с целеустремлённым Западом. Японский протагонист (главный герой) обычно бесцелен, потому что так он будет выглядеть более «хорошим» в классическом буддийском смысле.
Японские истории такого плана следуют по одному из двух путей: простая структура (simple action-and-reaction structure) и сложная (complex action-and-reaction structure). В простой истории собственные действия персонажа и реакция Вселенной на них ведут историю к своему логическому завершению, которое может и не быть связано с целями главного героя. В сложной же истории цели персонажей вступают в игру. Но в отличие от Запада историю ведут цели антагониста (главного злодея). В этих историях у «плохого» персонажа есть путь к достижению своей цели, который проходит через конфликт с протагонистом. Это и приводит события в движение, а историю – к своему логическому завершению
Утако Мацуяма разработал шаблон архетипической японской народной сказки*, чтобы проиллюстрировать структуру со сложными реакциями.
Прим. переводчика: Строением волшебной сказки также занимался отечественный филолог-фольклорист В.Я. Пропп в своей «Морфологии волшебной сказки».
Типичный сюжет будет следующим: главный герой – честный и добрый человек, который помог попавшему в ловушку животному, беспомощному Дзидзо или голодному Богу.
Обратите внимание, что оказать помощь – это не цель главного героя. Так просто получилось. Это первоначальное действие, которое приводит историю в движение.
После этого с героем произошло много чего хорошего.
Реакция.
Затем плохой человек – обычно сосед хорошего – видит его удачу и пытается тоже её заполучить.
Вот сложная реакция, введение другого персонажа с сильной мотивированной целью. В итоге плохой персонаж получит своё заслуженное наказание, а хороший… в общем-то блаженно продолжит быть хорошим.
Концовка говорит о том, что честность и доброта – добродетели, которые вознаграждаются жизнью.
Это подводит нас ко второму существенному отличию японской грамматики повествования от западной: концовка. Сюжет в Японии завершается «событием и/или акцентом», тогда как западная модель заканчивается «развязкой». Фактически это означает, что некоторые японские истории вовсе не обязаны «заканчиваться» в привычном нам смысле, расставив все точки над i. Она может просто сказать зрителю: «Всё, я закончилась». Ближайшим западным эквивалентом являются басни Эзопа, которые заканчиваются ярко выраженной моралью. Или вообще чем-то странным и неоднозначным, как концовка сериала «Клан Сопрано».
Структура японских ужастиков
Теперь вы знаете о структуре японских произведений больше, чем когда-либо хотели (если, конечно, вы не занимаетесь этим профессионально). Но как вся эта информация пригодится в описании японских ужастиков? Поскольку истории ужасов произошли непосредственно из фольклора, у многих из них схожая структура с отсутствием цели у протагонистов и использованием модели построения сюжета на действиях и реакциях.
Отсутствие цели у главного героя подходит для ужасов, потому что для действительно хорошего протагониста в ужастике зрители должны сочувствовать ему и быть в состоянии представить себя в таком же бедственном положении. Обыденность персонажа – причина, по которой протагонисты японских ужастиков – обычные японские школьники/студенты, которые просто хотят жить нормальной жизнью. У таких персонажей не обязательно должна быть ярко выраженная цель, которая бы задавала движение событиям; здесь скорее цепочка действий и реакций начинает разворачиваться вокруг персонажей и помещает их в опасные обстоятельства.
Модель с действиями и реакциями работает для историй ужасов чудесно, потому что она создаёт чувство беспомощности перед безразличной реальностью. Вселяющим ужас примером такой модели может быть известная серия фильмов «Подопытная свинка». Даже ФБР в своё время решило выяснить, не являются ли они снафф-фильмами: настолько реалистичными были кровь и расчленёнка. В первых двух фильмах серии не было никакого сюжета кроме похищения, накачивания наркотиками, пыток и расчленения невинных женщин. История фильмов движется исключительно действиями и реакциями, а заканчиваются они без какой-либо развязки.
Вместе эти два ключевых ингредиента структурирования японской истории составляют рецепт для создания типичного японского ужастика. Первоначальное действие даёт начало путешествию персонажа. Они могут сделать что-то сами: например, посмотреть проклятую видеокассету или переехать в дом, полный сырости. А может быть и так, что кто-то (или что-то) влияет на них извне: например, быть отобранными для участия в боевой программе правительства. Это первоначальное действие вынудит их либо попасть во власть внешних сил, цель которых – навредить главным героям (мстительный призрак или сумасшедший убийца), либо быть поглощёнными эфемерной угрожающей сущностью (проклятие, болезнь или безумие).
По данному принципу построено так много японских ужастиков, что если вы будете обращать на эту логику повествования внимание, то начнёте видеть её повсюду.
Кисё:тэнкэцу: ужастик без конфликта
В трёхактной структуре произведения проблема или конфликт появляются уже на раннем этапе истории, затем начинается кульминация, после чего история разрешается. Хотя этот стиль хорошо работает в ужастиках (и тому есть хорошие примеры), существует ещё одна модель развития сюжета, которую часто внедряют в ужастики для достижения более глубокого эффекта. Она называется Кисётэнкэцу 起承転結 (кисё:тэнкэцу).
В Японии* Кисётэнкэцу – очень распространённый способ структурирования историй, поэм и даже споров. Кисётэнкэцу – чётырёхактная структура, состоящая из введения (起), развития (承), поворота (転) и заключения (結). Вот как это работает: в первом акте вводится тема, окружение, персонажи и т.д. Во втором акте подробно останавливаются на этой информации. В третьем акте раскрываются ужасные подробности, которые переворачивают восприятие полученной ранее информации. И, наконец, в четвёртом акте информация из двух первых актов и шокирующие обстоятельства из третьего согласовываются воедино.
Прим. переводчика: В Японию модель кисё:тэнкэцу, как и многое другое, пришла из Китая, где на её основе записывали четырёхстрочные стихотворения (источник)
Поскольку третий акт в Кисётэнкэцу – это элемент, вокруг которого вращается вся история, конфликт как в западной трёхактной модели для неё не слишком хорошо подойдёт. Если информация в третьем акте даже слегка страшная, его связь с другими элементами истории делает страшным всё остальное.
Почему японские ужастики стали так популярны?
Одной из причин, по которой японские ужастики смогли добиться такого гладкого и влиятельного перехода на Запад и другие части Азии, является сходство стиля Кисётэнкэцу со способами повествования ужастиков в других странах. Мы интуитивно хотим, чтобы ужастики заканчивались неожиданно. Это может показаться очевидным, но раскрытие некоторой страшной информации приводит к испугу людей. И ещё больше это проявляется тогда, когда до этого всё было прекрасно.
Страшные сказки и городские легенды со всего мира использовали четырёхактную модель, не давая ей никакого названия. Например, такие городские легенды, как «The Licked Hand» или «The Vanishing Hitchhiker». Эти истории очень популярными и стоят того, чтобы их почитать. Ниже мы разберём, почему они вписываются в модель Кисётэнкэцу (внимание, спойлеры!).
The Licked Hand
Введение (起): Молодая девушка одна дома со своей собакой.
Развитие (承): Она слышит новость о сбежавшем маньяке-убийце, ей становится страшно. Она так напугана, что пошла спать. Под кроватью была собака девушки, которая лизала ей руку, когда та её свешивала вниз.
Поворот (転): Девушка просыпается от непонятного капающего звука в ванной, идёт туда и видит свою собаку мёртвой. Причём, собака была убита уже давно и ночью она никак не могла быть с девушкой.
Заключение (結): Девушка видит кровавую надпись: «ЛЮДИ ТОЖЕ МОГУТ ЛИЗАТЬ».
The Vanishing Hitchhiker
Введение (起): Одной поздней дождливой ночью молодой человек возвращается на машине домой.
Развитие (承): Он останавливается, чтобы подобрать к себе красивую девушку, которая искала себе попутную машину, и предлагает довезти её до дома.
Поворот (転): Когда он доезжает до её дома, он обнаруживает, что девушка исчезла из его машины.
Заключение (結): Он стучит в дверь дома девушки и узнаёт от пожилого господина, что она была его дочерью, которая умерла четыре года назад ровно в эту ночь, пытаясь добраться до дома.
В таких историях поворот меняет ситуацию и делает предварительные события страшными. Подобные страшные истории широко распространены и за пределами Японии и формируют у людей восприятие ужастиков. Мировая популярность японских ужастиков может объясняться тем, что японский подход к страшным историям проще переносится в другие культуры, чем, например, любовные истории.
Это лишь верхушка айсберга
Японские рассказчики очень изобретательны. Постоянно появляются новые способы повествования в книгах и в кино, но даже современные ужастики часто находятся в глубокой связи с фольклорной традицией повествования Японии. Разобранные здесь примеры – далеко не все особенности такого глубокого и популярного жанра, как японские истории ужасов. Это открывает для нас ещё одно интересное поле для исследований, которые могут помочь желающим писать подобные истории самостоятельно.
Источник: Tofugu
