Мы уже писали о нескольких известных женщинах из японской истории: королеве Химико, писательнице Мурасаки Сикибу, воительнице Томоэ-годзэн… Внушительными они были дамами, не правда ли? Но сейчас мы хотим рассказать о женщине, более близкой нам по временным рамкам, чья деятельность на первый взгляд может показаться не такой значительной на их фоне. Речь пойдет о непростой судьбе Огино Гинко, которая была первой в Японии женщиной-врачом, практиковавшей западную медицину.
Огино Гинко (荻野 吟子, 1851-1913) была первой японкой, получившей разрешение на медицинскую деятельность. То, через что ей пришлось пройти ради этого, подробно описывает Ватанабэ Дзюнъити в своём романе «За цветущими полями» (Ханаудзуми).
Огино родилась в 1851 году, в 1885 получила свою лицензию. Можно себе представить, что если бы сейчас она вдруг воскресла, то, скорее всего, сказала бы: «Как мало изменилось с тех пор!» – об истории с систематической подтасовкой баллов девушек, поступавших в Токийский медицинский университет.
Она была удивительной девушкой. Родилась и выросла в состоятельной купеческой семье в провинции Мусасино (нынешняя префектура Сайтама). Как бы сложилась её судьба, если бы её ленивый муж-банкир не заразил её гонореей? На тот момент ей было 16 лет. Огино приняла решение: она устала от мужчин. Её проницательная и практичная мать полностью встала на сторону Огино. Бросив вызов традициям, она устроила для дочери развод с опротивевшим мужем.
Огино всю жизнь стремилась учиться. Она поразила своего первого учителя, местного конфуцианца. И хотя девушки не должны были изучать «мужские» науки, он поддерживал её начинания. Не интересуясь ни сельским хозяйством, ни каким-либо другим скучным и тяжелым трудом, она всё продолжала читать.
У конфуцианца были связи. Так, его знали в одной больнице в Токио, которая была пионером в западной медицине. Возможно, Огино могли бы там помочь. Лечение было эффективным, но мучительным – не физически, но психологически. Доктора не проявили к скромной девушке ни капли уважения: «Раздвинь ноги!». Огино помирала от стыда. Почему же совсем нет женщин-врачей? И тут её осенило: «Таким врачом стану я!».
Мать Гинко, её главный советчик, не могла поверить своим ушам. «Ты в своём уме?». Нет, это было уже слишком. Она была независимой женщиной с широким кругозором для своего времени и положения в обществе — но это всё-таки было чересчур.
– Что плохого в том, чтобы хотеть помочь страдающим людям? – спросила Огино.
Мать взорвалась: «Для этого есть доктора-мужчины. Отрезать руки и ноги, смотреть на кровь – это не для женщин. Только представь, – сказала она, – как соседи будут смеяться – женщина-врач! Подумай, как ты запятнаешь имя рода Огино!»
Но идея засела в голове у девушки. Если это значило, что родители от неё откажутся, то так тому и быть. Упорство поможет ей достичь цели. Но препятствия на её пути были серьёзные. Какая медицинская школа приняла бы её? Попробуй сначала стать учителем, посоветовал конфуцианец. Даже это было достаточно смело. Но хотя бы поможет ей попасть в научные круги. Попытка не пытка.
На это ушли годы, но в конце концов ей удалось получить разрешение на посещение лекций в медицинском учреждении. И вот она, единственная девушка среди сотни разъярённых и презрительно настроенных мужчин. «Собралась мужчинам пульс мерять?», «И смотреть на них раздетых?», «Убирайся отсюда, женщина!». По дороге домой Огино подкараулили. Её присутствие среди мужчин показало, что они принимают её за потаскуху и хотят использовать соответственно. Огино встретилась с ними лицом к лицу. «Вам тело мое нужно?» И рассказала про свою болезнь. Они убрались восвояси, посылая в её сторону плевки и проклятья, чтобы таким образом всё равно показать, на чьей стороне победа. Когда она осталась одна, её охватили эмоции. Стоит ли идти в полицию? Скорее всего, нет. Эти мужчины лишь стали бы утверждать, что это только доказывает, что женщине не пристало делать то, чем занимается Огино.
Шло время. И вот Огино стала уже интерном – ещё многое было впереди, но и позади путь лежал внушительный. Она встретилась со своим первым пациентом, магазинным работником средних лет с самурайскими корнями. У него была рана на предплечье. Необходимо было удалить гной и поменять повязку. Огино представилась. Мужчина раздраженно уставился на неё. Ни одна женщина не посмеет к нему прикоснуться. Огино и так и сяк его упрашивала, даже купила ему подарок. Но тот ни в какую не соглашался. Как ему потом смотреть в лицо предкам? Если он согласится, то ему придется совершить сэппуку. «Ты этого хочешь?» – спрашивал он.
Невероятным образом ей всё же удалось его уговорить. И, в конечном итоге, она получила лицензию. Она врач. Всё, что теперь было нужно – это получить лицензию, которая бы позволила ей открыть свою гинекологическую клинику. Такую лицензию никогда не выдавали женщине. Огино писала письма властям. Ответа не было. Нужно было идти самой, и она пошла. Она сообщила презрительно рассматривавшему её работнику, что хотела бы поговорить с директором. Тот рассмеялся ей в лицо, может, и не со злобы. Может быть, он подумал, что она морочит ему голову и тратит его время. Женщина-врач? Подошёл другой чиновник, в возрасте.
– Ну всё, всё, – сказал он с чувством, – забудь об этой чепухе, выйди замуж.
– Послушай, – твердил он, – просто подумай. Женщины рожают детей. Всякий раз, как ты будешь рожать, придётся бросать своих пациентов на произвол судьбы, что заставит их нервничать ещё сильнее. А ещё нечистые дни каждый месяц.
Для тех, кто в курсе происходившего в Токийском медицинском университете, прозвучит знакомо, потому что примерно такие «обоснования» для отсеивания девушек приводили и там.
Дальнейшая судьба Огино была полна взлётов и падений. Она открыла клинику, привлекла множество клиентов и была хорошим врачом, хотя и не бесподобным. Тяжести, через которые ей пришлось пройти, ожесточили её. Её презрение к тем, кто был лишь жертвой судьбы, рока и обстоятельств можно понять, ведь она сама отказалась быть таковой, хотя оно всё равно внушает тревогу. По мере её старения страсть к медицине уступила место страсти к христианству. В отличие от японского общества, церковь открывала свои двери перед женщинами. Надпись на двери церкви, которую она посещала, гласила «Заходи кто хочет в любое время».
В 1890 году она вышла замуж за христианского идеалиста на много лет её моложе. Вскоре после свадьбы он отправился на Хоккайдо. Там он надеялся основать идеальное христианское сообщество.
В 1894 году она закрыла клинику и присоединилась к нему. Но только героических усилий не хватило. Задумка провалилась. Муж Огино умер. Она сама вернулась в Токио, надеясь продолжить медицинскую практику, но лишь обнаружила, что её навыки, которые она с таким трудом вырабатывала, устарели.
Вот такой разочаровывающий конец. Но суть истории Огино не в нём, а в том, как она боролась за свою мечту. Благодаря этому Огино всё равно останется вдохновляющей фигурой, одной из тех, над чьим жизненным путём интересно задуматься. И задать себе вопрос:
«Как много изменилось с тех пор?»
А вот здесь вы можете почитать про Мурасаки Сикибу, королеву Химико и Томоэ-годзэн :3
Источник: Japan Times
